Я люблю доделывать дела до конца, иначе меня тяготит незавершенка
Поэтому, несмотря на отлив рождественско-сказочного настроения, все же героическим усилием дописала сие произведение. Как и обещала все закончилось так же сказочно, как и началось. Поэтому будем считать это моим вам подарком к нашему весеннему женскому Дню.
Всем любви и счастья, дорогие подруги! Ну и нашей любимой парочке того же, разумеется. ----------------------------------------------------------------------------------
*****************
В тот момент, когда раздается стук в дверь, расшалившееся сердце по-прежнему стучит где-то у самого горла. Я невольно вскидываю голову, а тело лежащего рядом Майкла уподобляется натянутой тетиве. Мы вопросительно переглядываемся, и тут до меня доходит:
---Еда!---зачем-то шепчу ему.
Темная бровь вопросительно приподнимается.
---Нам принесли ужин,---поясняю все тем же звонким шепотом,---Я позвонила Арману, пока ты спал.
Тряхнув головой, Майкл снова валится на подушки, а стук в дверь, меж тем, настойчиво повторяется.
Поняв, что сам он вставать не собирается, пытаюсь уговорить:
---Сходи ты. Там холодно, а мне…,--- при одном взгляде на собственное тело выдумывать ничего не приходится,---…надо в ванную.
Покосившись на меня, он еще с секунду колеблется, но все-таки встает. Порозовевшая кожа матово отсвечивает в неярком свете лампы. Он так же разгорячен, как и я. А, пряди волос, что обеими руками убирает с лица за уши, влажно слиплись то ли от нашего усердия, то ли от недавнего купания.
---Накинь что-нибудь, там холодно,---говорю ему вслед. Не оглянувшись, он небрежно обвязывает бедра простыней и с царственным видом шлепает по направлению входной двери.
«Интересно, если бы не напомнила, он бы отправился туда голым?»---размышляю, усаживаясь на кровати. Но тут же обжигает новая мысль:
«Мы так увлеклись, что забыли об осторожности. Мало ли кто может стоять за дверью?»
И подброшенная с постели тревожным предчувствием, я тоже старательно заматываюсь в простыню и осторожно выглядываю из спальни.
Напрасно боялась: хоть голый, хоть нет, Майкл всегда остается Майклом.
Успеваю заметить, как оценив посланника Армана и, видимо, придя к выводу, что тот безопасен, Майкл одновременно открывает дверь и опускает пистолет в карман висящего на вешалке пальто.
Наш коттедж совсем невелик: холл да спальня. Поэтому отлично вижу входящего.
Ох, уж этот Арман! Не смог обойтись без подколов! На пороге стоит темноволосая молодая женщина в строгих очках, не слишком похожая на прислугу.
---О-о-о-о-о…,---задумчиво произносит она, упираясь взглядом в голую, влажно отсвечивающую грудь Майкла,---Х-м-м-м… Простите, мистер Уирс? Нас с подругой попросили подвезти сюда корзину с едой. Сказали, Вы нездоровы и не смогли присутствовать на ужине, а мы как раз собрались уезжать….
С каждым произносимым словом женский голос становится медленнее, а взгляд за стеклами очков - заинтересованнее. В конце концов, в полной мере оценив нездоровье стоящего перед ней мужчины, бедняжка замолкает на полуслове и мило краснеет.
---Я, наверное,… разбудила Вас?
---Ничуть, мадмуазель, Вы очень кстати,---акцент Майкла принимает нереальные размеры, а на губах расцветает улыбка, отчаянно напоминающая иллюстрацию к моей любимой детской книжке. Чеширский Кот. Должно быть, ту хитрую морду рисовали с моего француза,---Я ужасно голоден.
---Правда?---с облегчением и надеждой выдыхает растерявшаяся женщина.
---Чистая правда,---мягкий голос Майкла звучит почти музыкой. И, сделав шаг вперед, он осторожно забирает из ослабевших пальцев заветную корзину,---Мерси боку, мадемуазель. Спасибо за сострадание. Вы очень добры.
Наверное, столь близкий контакт с полуголым мужским телом вводит бедняжку в окончательный ступор.
Поэтому, вместо того, что бы развернуться и уйти, она продолжает загипнотизировано созерцать лучезарно улыбающегося Майкла.
А во мне поднимается ярость.
«Черт побери! Не успел выбраться из одной постели, как морочит голову следующей жертве!»
Посетительница, в прострации обводящая взглядом прихожую, внезапно фокусируется на моей шубе, небрежно брошенной почти у входа, а чуть дальше замечает растянувшиеся цепочкой в сторону ванной туфли, чулки и платье.
Майкл с вежливым интересом наблюдает за сменой выражения ее лица при обнаружении каждого следующего предмета туалета.
---О-о-о-о…,---снова подает она голос и, слегка нервничая, поправляет очки,---Пожалуй, мне пора…, подруга ждет в машине. Ээээ… Выздоравливайте, мистер…..
---Майкл,---мягко подсказывает он, легким касанием притрагиваясь к входной двери за ее плечом.
Проводив зачарованным взглядом это почти ласкающее движение, она послушно выдыхает:
---Майкл.
---Мерси,---он так вежливо и непринужденно склоняет голову, будто и не стоит посреди прихожей почти голым.--- И вам, мадемуазель, сладких снов.
Я закипаю с новой силой, но прежде, чем успеваю наслать на бесстыжую кудрявую голову очередное жестокое проклятие, краем глаза ловлю непонятный блеск. А обернувшись, обнаруживаю в зеркале направленный на меня насмешливый взгляд Майкла.
Выходит, наблюдал с самого начала, и весь этот спектакль разыгран лично для меня?
Обиженно фыркнув, отворачиваюсь и захлопываю за собой дверь ванной.
**************
Но обижаться долго я все же не в силах. Тем более что за пять минут, проведенных взаперти, осознаю: игривый, поддразнивающий меня Майкл-это что-то новенькое. И чертовски занятное, к тому же.
Поэтому, сменив гнев на милость, возвращаюсь в спальню в отличном настроении.
Майкл сидит на кровати, задумчиво изучая содержимое корзины.
Услышав мои шаги, он хмурится и холодно сообщает:
---Здесь нет вилок.
---Вилок?---переспрашиваю изумленно.
---Да,---он снова кивает,---Я все просмотрел. Тарелки, бокалы, салфетки есть…. А вилок нет.
Не совсем понимая причины такой серьезности, осторожно переспрашиваю:
---А это… проблема?
Вместо ответа меня окидывают недоуменным мрачным взглядом.
---Как же без вилок?---наконец, цедит он.
Все! Это последняя капля! Я валюсь на кровать, захлебываясь смехом.
Возможно, случилась запоздалая реакция на все произошедшие в моей жизни перемены? На долгое ожидание, на радость обретения, на столь непривычное уютное счастье, в конце концов?
Не знаю.
Однако, как бы там ни было, остановиться я уже не в силах, и хохочу, пока от напряжения не начинает сводить мышцы живота.
Все это время Майкл с достоинством сфинкса продолжает разбираться с едой, но, когда, наконец, протираю, слезящиеся от смеха глаза, замечаю легкую ухмылку в уголках его губ.
Пытаясь отдышаться, усаживаюсь по другую сторону корзинки.
---Ответь-ка, Майкл….---После бурного приступа веселья все еще запинаюсь, но не высказаться, не могу:
---Выходит, стоять посреди холла, в чем мать родила, заигрывая с женщиной, которую видишь первый раз в жизни, нормально? А перекусить посреди кровати..,--- бросаю взгляд на большие часы в углу,---…в три часа ночи, без вилок никак нельзя?
Он изучает меня серьезным взглядом наставника и выдает строгий вердикт:
---У тебя всегда было плохо с логикой, Ни-ки-та.
Почти задыхаюсь от подобного вывода. Но прежде, чем успеваю возмутиться, замечаю, как старательно Майкл сжимает дрожащие от сдерживаемого смеха губы.
И вновь мое сердце наполняется сладким теплом. Будто где-то внутри тает и растекается вязкий густой мед. Не в силах противиться чувствам, беру его широкую ладонь и прижимаю к своей щеке.
Мы застываем на долгое мгновение, не отпуская глаз друг друга. Я вижу, как мужской взгляд приобретает уже знакомое страстное выражение, а потом медленно сползает к моим взволнованно приоткрытым губам. Незаметно и неуклонно накатывает наше обычное безумие.
Но прежде, чем вновь лишаюсь способности мыслить, решительно отрываю от щеки уже ласкающие кожу умелые пальцы и кладу руку Майкла на разложенное между нами содержимое корзины.
---Ты должен поесть,---пытаюсь произносить слова убедительно, хотя голос, не слушаясь, подрагивает.
Майкл некоторое время молчит, не сводя с меня пристального взгляда, а затем, усмехнувшись, внезапно расслабляется и соглашается:
---Да.
Несмотря на его скептицизм, отсутствие вилок ничуть не мешает получать удовольствие от нашего импровизированного полуночного пиршества. Причем, сначала я присоединяться отказываюсь, ссылаясь на плотный ужин во время новогоднего приема. Однако моему мужчине то ли скучно есть одному, то ли претит идея жевать под прицелом восторженных женских глаз, поэтому он непреклонно расставляет посуду в двух экземплярах.
Впрочем, долго не ломаюсь, так как поесть я люблю и, в отличие от Майкла, не страдаю особой разборчивостью. Уж не знаю, чем его кормила в детстве мама, но моя особенно не напрягалась. Наверное, из-за этого я до сих пор нежно отношусь к гамбургерам и не страдаю, когда приходится есть руками. Уроками этикета подобные пристрастия не искоренишь.
Так вот об ужине. Поотпиравшись для приличия, уже через пару минут сую свой нос в каждый ароматный сверток и приоткрываю каждый контейнер, комментируя Майклу его содержимое.
На самом деле, несмотря на рафинированный имидж, мой возлюбленный не сильно отличается от прочих мужчин. Он так же любит мясо, предвзято относится к овощам, и не всякое новшество его уговоришь попробовать.
---У меня здесь какая-то птица. Индейка, наверное,---сообщаю, открыв самую большую емкость.
Придирчиво оценив содержимое, Майкл выносит удовлетворенный вердикт:
---Шапон.
---Мда?--- смотрю туда же, вдруг замечая нечто приятное,---О, да она с грибами!
Но только запускаю руку, что бы выловить заманчивую круглую шляпку, как получаю строгий приказ:
---Ложкой!
Вот еще! Не обращая внимания на окрик, добываю заветный кусочек и удовлетворенно жмурюсь, демонстративно облизывая пальцы.
---М-м-м, белые.
Подкупленный моим блаженством педант Майкл смягчается:
---Конечно белые… в соусе из трюфелей.
---Откуда знаешь? Ты ведь еще не пробовал?
Он пожимает плечами, делая взмах рукой, видимо означающий, что определил ингредиенты по запаху.
Тут я вспоминаю, что именно он голодный. Пристыженная, протягиваю контейнер:
---Держи. Раз узнал, значит, ты это ешь.
---А ты?
---А я буду пробовать из твоей тарелки,---отвечаю, невинно хлопая ресницами.
Недобро усмехнувшись, Майкл забирает посуду, переводя разговор на другое:
---Выпьешь?
---Ой, точно!---хлопаю себя по лбу,---Я же видела здесь шампанское!
И вскочив, оправляюсь на поиски заветной бутылки.
Когда возвращаюсь, Майкл преспокойно уплетает филе, видимо успешно справившись с собственными сомнениями по поводу еды руками.
---Держи,---сажусь рядом, поджимая под себя одну ногу. Вытерев пальцы о салфетку, он берет у меня бокал.
---Неплохо,---говорит, попробовав.
---Да уж, ---отпиваю из своего,---Арман ради тебя расстарался.
---Ради меня?---переспрашивает удивленно.
---Конечно,---пожимаю плечами,---Я же не в их с Йорком вкусе.
В глазах моего бесстрашного героя мелькает выражение, сильно напоминающее опасение. Довольная произведенным эффектом, продолжаю развивать тему:
---Мне все уши прожужжали, что ты - точная копия их общего друга и любовника юности - Кристиана. Бен и Арман за что-то укокошили парня пятнадцать лет назад, после чего Арман попал в Отдел, а Бена откупили родители. Так их пути разошлись. Но оба не могут забыть Кристиана до сих пор, а ты всколыхнул их чувства.
---Понятно,---сухо сообщает Майкл после продолжительной паузы. Его лицо приобретает закрытое выражение, которое имела удовольствие годами наблюдать в Отделе. Расстроенная, что самолично нарушила мирную атмосферу вечера, пытаюсь вернуть внимание возлюбленного.
---Да, ладно. Не думай об этом. Просто хотела сказать, что Йорк клюнул не на меня, а на тебя, пойдя на контакт.
---Знаю,---кивает головой Майкл.
---Знаешь?
---Чувствовал его интерес.
---Разумеется, чувствовал,---во мне просыпается раздражение,---Ты ведь специалист.
---То есть?---зеленые глаза прищуриваются.
---То и есть,---поясняю почти против воли,---Мало мне девиц, не сводящих с тебя томных глаз. Теперь еще и эти. Доволен?
Майкл, действительно, выглядит довольным, улыбаясь своей лукавой усмешкой.
Фыркнув, как мне верится презрительно, одним длинным глотком приканчиваю бокал с шампанским и протягиваю руку за бутылкой. Но Майкл ее отодвигает.
---Если будешь изводить себя по пустякам, то долго не продержишься.
---Это не пустяк,---отвечаю, уставившись в угол.
---Конечно,---соглашается он.---Это вопрос доверия. Посмотри на меня.
Неохотно подняв глаза, встречаюсь с ним взглядом.
---Есть ты и я,---объясняет он спокойно.---И есть Отдел…. Это наша реальность. Если не смиришься с таким положением дел, у нас ничего не получится.
У меня начинают дрожать губы и, заметив это, он переводит взгляд на них.
---А я очень хочу, что бы вышло.
---Я тоже… очень - очень.
Что бы скрыть подступающие слезы, наклоняюсь вперед и прячу лицо в уютном пространстве на границе его плеча и шеи. Кажется, этот изгиб создан специально для меня.
---На тебя ведь реагируют не меньше,---говорит Майкл, прижимаясь щекой,---И мне это тоже не нравится. Но если буду нервничать, все, чего добьюсь – это излишнее внимание начальства. Для Мэдлин главное, что бы отношения не мешали делу. Если будем играть по правилам, нас, в конце концов, оставят в покое.
---Ты сам веришь в это?
Его слова освещают мысли, будто утреннее солнышко. Ясные лучи рассевают холодный туманный сумрак, которым, сколько помню, всегда было укутано мое будущее.
---Да,---решительно подтверждает он.
И в сердце распускается то, чего ему всегда не хватало – надежда.
****************
Поздний зимний рассвет заглядывает в окна спальни. Лишь немного вздремнув, я снова проснулась и уже несколько часов просто наслаждаюсь моментом. За моей спиной негромко посапывает Майкл. Правда, только сейчас негромко, так как расслабился и пригрелся. До этого он всхрапывал весьма ощутимо, чем собственно и разбудил. Но постепенно его прерывистое усталое дыхание становилось все тише, ровнее, а, к утру, он окончательно успокоился.
Одна рука под моей головой, второй обнимает под грудью. Наши тела прижаты столь тесно, что даже теперь, не занимаясь любовью, мы, кажется, составляем единое целое. Иногда вздрагивая во сне, Майкл сильно напрягает мышцы, и мне становится трудно дышать. Но я не против потерпеть. Мне хорошо и, по настоящему, спокойно рядом с любимым. А, судя по тому, как расслабился Майкл, он чувствует тоже самое.
Прикрыв глаза, вновь окунаюсь в мир счастливых воспоминаний. Прошедшая ночь подарила их столько, сколько не выпадало за всю прошедшую жизнь.
Страсть и нежность, доверие и откровенность… с чем это может сравниться?
Улыбаясь, возвращаю момент, когда в конце импровизированного ужина залезла пальцами в форму с десертом.
М-м-м-м… как же было вкусно! Хмуря лоб, припоминаю, не осталось ли там еще? Нет, вряд ли. Вчера я поработала над ним основательно.
То ли крем, то ли суфле…, нежное и воздушное…, с ягодами…, тающее на языке… мрррр….
Закатывая глаза от удовольствия, я так нахваливала эту штуку, что не выдержал даже равнодушный к сладкому Майкл.
---Дай попробовать,---попросил он меня.
Зачерпнув себе на прощание, я, было, собралась передать остаток любимому, только он рассудил иначе. Твердо перехватив мое запястье, Майкл отставил форму в сторону и осторожно подтянул мою руку к себе. Мгновение… и кончик его языка прошелся по подушечкам пальцев.
---Вкусно,---шепнул он, нажав сильнее. Шершавый язык, щекоча, попробовал пальцы во всю длину. А затем его твердый кончик скользнул по ложбинке, разделяющей указательный и средний.
---Сладко,---словно леденцы горячий рот облизал каждый из пальцев по отдельности.
Следов десерта не осталось, но мой возлюбленный не остановился. Лаская влажными прикосновениями ладонь, он поднялся к запястью, где, ускорившись раза в два, колотился мой пульс.
---А тут еще слаще,--- Майкл осторожно прищемил зубами прозрачную кожу, под которой бились голубоватые жилки.
Словно зачарованная, наблюдала я за этой дегустацией. Лишь, когда покрытая отрастающей щетиной щека, чуть царапая, скользнула вдоль внутренней стороны руки, а у сгиба локтя к ласкам вновь присоединился язык, мое терпение закончилось. Вплетаясь пальцами второй руки в спутанные каштановые пряди на затылке Майкла, я заставила его поднять голову....
Что было дальше?
Чувствуя, как кровь приливает к щекам, розовею от удовольствия. Говорят, к хорошему быстро привыкаешь. Но мне еще очень далеко до привычки.
Поэтому каждое его прикосновение осталось на коже ожогом, каждый поцелуй – клеймом.
Прошло лишь четыре недели, а мне уже не вспомнить, как это: жить без Майкла?
В конце концов, усталость сморила, и мы заснули, обнявшись, на беспорядочно измятой кровати.
Я очнулась часа через два, разбуженная громким звуком. Ему что-то снилось: тяжелое, захлебывающееся дыхание, напряженно стиснутые кулаки, лихорадочно движущиеся глазные яблоки за плотно сжатыми веками, покрытая испариной кожа…. Мне мало случалось видеть Майкла в подобном взволнованном состоянии. Смешно сказать, еще пару недель назад казалось, будто даже во сне он - само спокойствие. Выходит, ошибалась. Просто, умеет терпеть дольше других.
Я обняла его и стала гладить по спине, беззвучно шепча спонтанные обещания и утешения. Не думаю, что Майкл слушал – слишком устал, но, застыв поначалу, затем напряг руки сильнее и заставил повернуться так, как лежу и теперь. Сам же затих, крепко прижавшись сзади во всю длину наших тел и уткнувшись лицом мне в шею.
Его ровное спокойное дыхание я чувствую у плеча до сих пор.
Открыв глаза, любуюсь низким зимним солнцем. Пологие утренние лучи потихоньку проникают в наше убежище, просачиваясь сквозь голые переплетения деревьев, растущих вокруг коттеджа. На ближней от стекол веток раскачивается по ветру повешенный кем-то «фонарик», сделанный из разноцветной фольги. Вдруг на одной из блестящих граней отражается солнце, и я зажмуриваюсь ослепленная внезапным «зайчиком».
Эта же яркая вспышка будит Майкла. Чувствую, как он просыпается по изменившемуся ритму дыхания. Мгновение –крепкий сон, а в следующее он замирает, возвращаясь в реальность и спешно пытаясь сориентироваться.
Придя же в себя, расслабленно растягивает мышцы и зарывается носом в волосы на моем затылке, стараясь уловить знакомый запах. Я не шевелюсь, ожидая продолжения.
Майкл напрягает руки и недвусмысленно прижимается бедрами к моим ягодицам.
Ну, что ж здоровая реакция здорового молодого мужчины.
Улыбнувшись, пытаюсь обернуться. Но он не дает, ведя колючим подбородком сначала по плечу, потом по шее.
В конце концов, горячие губы прихватывают мочку уха, и хриплый от долгого молчания голос заставляет покрыться мурашками.
---Доброе утро, Ни-ки-та.
---Привет,---закрыв глаза, наслаждаюсь щекочущим дыханием,---Как ты?
---Лучше не бывает,---он продолжает водить носом по коже чуть ниже уха, и толпы «мурашек» послушно увеличиваются,---Давно проснулась?
---Почти не спала.
---Почему? Не устала?---Майкл почти мурлычет и от этого соблазнительного шепота по телу пробегает дрожь,---Моя вина.
---Конечно, твоя,---креплюсь из последних сил,---Потому что храпишь!
---Я?---Голос полон праведного негодования.
---Ты, ты…,---стараюсь говорить строго,---Не знал? Просто, все молчат, опасаясь задеть твое самолюбие.
Внезапно отодвинувшись, он одним резким движением переворачивает меня на спину и прижимает к кровати.
---Зато ты не позволяешь зазнаться, верно?
---Угу,--- любуясь ясными серо-зелеными глазами, постепенно теряю нить разговора.
Наклонившись, он так нежно целует в губы, что я забываю все свои претензии. В итоге, через минуту на вопрос:
---Значит, я сильно храплю?
Совершенно искренне отвечаю:
---Не помню.
Удовлетворенно улыбнувшись, Майкл целует снова, снова и снова….
Однако на этот раз Фортуна не в настроении. Поэтому прежде, чем успеваем зайти дальше, раздается сигнал телефона. Услышав звонок, Майкл поначалу лишь углубляет поцелуй. Потом все же отрывается и, прижавшись ко лбу лбом, на мгновение зажмуривает глаза.
Зато к четвертой трели: трубка в его руках, а голос уже совершенно ровен:
---Да?
Я не обладаю подобным даром переключения. Из-за этого времени мне требуется гораздо больше. Пока изо всех сил пытаюсь усмирить разбушевавшуюся плоть, Майкл успевает закончить разговор.
---Да, понял, мы будем на месте. Связь через Биркофа. Армана и Никиту введу в курс операции сам.
Щелкнув крышкой, он закрывает телефон, а я, мрачно, ожидаю пояснений.
---Арман хорошо поработал. Йорк не только поделился сведениями, но и смог выманить одного из своих теневых боссов. Из Кейптауна сегодня прилетает Адан Вильен. Он в черных списках Отдела еще со времен РЕНАМО (Мозамбикское национальное сопротивление –РЕНАМО. Партизанское движение, финансируемое со стороны ЮАР и ответственное за жестокие теракты в Мозамбике в 80-90гг).
---Он приедет прямо сюда, к Йорку?
---Вряд ли...,---легко касаясь кончиками пальцев, Майкл обводит мою лежащую на простыне ладонь.
Этот мягкий интимный жест мешает сосредоточиться и подумать о деле. Но отодвинуться и прервать контакт наших тел у меня не хватает воли,---Скорее всего остановится в отеле, а Бенджамена вызовет к себе. Или появится, когда разъедутся гости. Взгляды Вильена давно известны, поэтому он не станет афишировать свою связь с Йорком. Это может помешать общему делу.
Изо всех сил стараясь игнорировать разливающееся от его прикосновений тепло, уточняю:
---Каковы наши цели? Захват? Ликвидация?
---Не то, не другое,---Майкл качает головой,---У Мэдлин на Вильена большие планы. К тому же Вильен публичен, и открыто, не связан с группировками. Он финансирует своих подопечных через ряд подставных банков. Бен в курсе некоторых дел, он дал нам подробную информацию. Попробуем договориться.
---Договорится с террористом?---морщусь я.---В этом весь Отдел. Столько пафоса о борьбе со злом и такие грязные методы.
Замолкаю, понимая, что сказала лишнего и раздраженно жду очередной отповеди. Майкл никогда не упускает случая напомнить, что является моим наставником.
Однако время чудес пока не кончилось. И вместо суровой нотации получаю насмешливое:
---Если мы будем убирать всех, с кем сталкиваемся, мировое население сильно сократится.
---Туда им и дорога,---упрямо бурчу в ответ.
---Уверена? Значит, Йорк заслуживает пули?
---Нет, Бен – исключение.
---Еще две недели назад ты так не думала.
---Хочешь сказать, что Адан тоже овца в волчьей шкуре?
---Нет,---Майкл пожимает плечами и снисходительно поясняет,---Просто ответы редко бывают однозначными. С годами ты это поймешь.
Ну, что ж! Меня в очередной раз щелкнули по носу и настроение это, конечно, не улучшает.
---Ладно, надо вставать.
Сев на кровати, собираюсь спустить ноги на пол. Однако рука Майкла внезапно усиливает хватку. Оборачиваясь, ловлю его потеплевший взгляд.
---Торопишься?
---Э-э-э-э-э,---отвечаю растерянно, а сердце, с готовностью, подпрыгивает в груди,---Разве мы не идем вводить в курс операции Армана?
---Идем,---соглашается Майкл, и зеленые глаза медленно перемещаются к моим губам ,---…Часа через два….
****************
Думаю, вы догадались, что все сложилось именно так, как предсказывал Майкл? Вильен принял условия Отдела и они с Беном теперь в нашем зеленом списке. Разумеется, по-прежнему, было ужасно противно договариваться с террористами, вместо того, что бы отчищать от них мир. Но, сказать честно, в миссии Йорка Майкл вполне успешно подсластил эту горькую пилюлю.
Даже перед самым возвращением на базу, улучшив момент, он отозвал меня в сторону.
Конечно, и тут не обошлось от рекомендаций оставаться холодной оперативницей, избегая тем самым излишнего внимания начальства. Майкл старательно повторял обычные наставления, но зеленый взгляд, нежно скользящий по моему лицу, намекал, что убеждает быть сдержаннее он скорее себя, чем меня.
И долгий горячий поцелуй в конце «инструктажа» только укрепил меня в этих подозрениях….
---Новогодняя миссия давно закончилась,--- Стремительно вырванная из мечты, резко вскидываю голову. Остановившаяся возле меня, Мэдлин осуждающе поджимает губы и многозначительно добавляет.--- А до Дня Всех Влюбленных еще надо дожить, Никита. Неплохо бы заняться делом. В Отделе полно работы.
---Да, конечно…,---растерянно бормочу в ответ,---У меня почти все доделано. Материалы будут готовы через полчаса. Я ждала последних сводок от Биркофа.
Непроницаемая начальница продолжает пристально наблюдать за моими лихорадочными попытками изобразить кипучую деятельность. Наконец, когда КПД, по ее мнению, достигает приемлемого уровня, удовлетворенно кивнув, она отходит.
Но не успевает Мэдлин покинуть Системы, как ее окликает Шеф, ранее изучавший ввод данных за спиной у Биркофа.
Покосившись в мою сторону, громким шепотом он интересуется:
---Что ты имела в виду, говоря про День святого Валентина?
Смерив Пола обычным обволакивающим взглядом, Мэдлин неохотно поясняет:
---Просто проинформировала, что, возможно, понадобится ее участие в небольшой операции в следующем месяце. Однако для этого Никите стоит улучшить рабочие показатели.
---А,---Шеф понимающе кивает и снова смотрит на меня,---Думаешь, наконец, в ней проснулась сознательность?
Мэдлин вслед за Полом оборачивается. Некоторое время оба, молча, созерцают мое утроившееся усердие.
---Разве я когда-нибудь ошибалась в методах?---наконец интересуется она с оттенком легкого высокомерия.
---О, нет,---Шеф рассматривает собеседницу с гордым восхищением,---Твои идеи всегда безупречны.
И, перейдя на другие темы, они рука об руку выплывают за стеклянные двери Систем.
А я облегченно выдыхаю.
Работы, действительно, полно, но сначала…. Открыв почтовый клиент, выбираю графу «Написать письмо».
Быстро заполняю строку «Кому». Два экземпляра, два имени.
Первая копия уйдет по широко известному адресу. Думаю, количество посланий, отправленных туда, полностью подтверждает волшебный статус его хозяина.
Второй же экземпляр предполагается скрытым. И не потому, что я стесняюсь. Просто второй мой адресат именно таков. Вы не найдете его имени или места жительства ни в одном справочнике. Значит, виртуальный адрес так же не для огласки.
Ладно, когда с формальностями покончено, можно браться за текст. И, старательно прикусив губу, я печатаю:
«Дорогой, Санта Клаус!
Надеюсь теперь, когда Рождественская шумиха улеглась, у тебя найдется немного свободного времени, что бы прочесть мое послание?
Знаешь, много лет я не могла понять, почему же мой носочек для подарков каждое Рождество оставался пустым. Снова и снова я писала тебе длинные письма с пожеланиями, а затем расстраивалась и долго плакала, ничего не получая взамен. Мне, грешным делом, даже стало казаться, что ты, милый Санта,- лишь коварная выдумка для легковерных дурочек. Но теперь все изменилось. Наконец, тайное стало явным, а твой замысел полностью раскрылся. Оказывается, долгие годы ты копил мои подарки и добавлял к ним призовые бонусы, верно?
И все это для того, что бы в один чудесный миг пролить на мою жизнь не мнимое, а самое настоящее счастье, я ведь угадала?
Так вот, спешу отчитаться: твой сюрприз полностью удался.
Подарок оказался настолько восхитительным, что теперь я умираю от страсти, любви и нежности.
А поскольку умирающим в просьбах отказывать не принято, то, уверенна, что ты, дорогой Санта, не пренебрежешь и этим последним пожеланием.
Честное слово, клянусь по иным поводам тебя больше не беспокоить.
Итак, хочу, все отпущенное на свете время, провести, неустанно болея своим недугом. Проследи, пожалуйста, что бы градус моего недомогания не остывал, а сама болезнь протекала в самой острой и совершенно неизлечимой форме.
Заранее благодарю за понимание и хлопоты.
Крепко-крепко обнимаю, люблю и целую.
Твоя самая преданная поклонница и горячая почитательница.
Никита Уирс».
Уф-ф-ф, готово. Остается только отправить. И, нажав заветную кнопку, я, с головой, окунаюсь в насущные проблемы Отдела.
Не знаю, сколько минует времени, прежде чем раздается легкое позвякивание. Это оповещение об открытии посланий, пришедшее с обоих адресов практически одновременно.
Увы, реакция Санты на полученное письмо, так и остается загадкой, зато нежную улыбку второго адресата я явственно различаю, даже сквозь полузакрытые жалюзи ярко освещенного кабинета. Тем более что, дочитав до конца, он оборачивается, и наши глаза встречаются….
КОНЕЦ