Предупреждение: глава содержит сцены категории NC-17 *************
---Иди сюда,---зовет Майкл, протягивая руку.
Десять минут назад мы вернулись в комнату, и прохладный, по сравнению с ванной, воздух жилых помещений заставляет меня ежиться.
Уговаривать долго ему не приходится, я тут же устраиваюсь рядом.
«Мрррр»… --- обнимая обеими руками, утыкаюсь носом в чистую кожу.
Майкл пахнет гелем для душа, который мы отыскали среди банных принадлежностей. Но сквозь искусственный фруктовый аромат уже пробивается его собственный, ни с чем не сравнимый запах. Вот спросите, на что он похож? Не знаю.
Кажется, Майкл пахнет всем тем, чего жду от жизни. Теплом, надежностью, силой, опасностью,… сексом. Да, да…. Сексом.
Можете считать озабоченной девицей, но мой мужчина всегда сексуален.
Даже когда изображает ледяную статую за окном своего кабинета. Когда стоит посреди фургона, объясняя, как сегодня будем умирать, или когда, не торопясь, меняет позицию под обстрелом противника. Майкл проверяет оружие, а все присутствующие особы женского пола не сводят глаз с его рук. Почему, скажите на милость, они не смотрят на Биркофа, сосредоточенно долбящего по клавишам или на брутального, бритого на лысо Дэвенпорта?
Думаю, это врожденный дар. Правда, Отдел приложил немало усилий, что бы сделать его ярче и заметнее. Теперь сексапильный имидж стало для Майкла скорее привычкой, чем осознанным выбором. Но за мягкими ласкающими движениями, тщательной стильной одеждой и уверенными действиями стоит природное умение нравиться. Майкл не просто красив, он – целен и гармоничен. А таким качествам научиться нельзя.
Крепче сжимая объятия, снова вдыхаю полной грудью. Заботливые мужские пальцы натягивают на бедра простыню, а затем зарываются во влажные волосы на моем затылке.
Сам Майкл остается лежать обнаженным.
Еще одна характерная черта: абсолютное отсутствие стеснения по поводу собственной наготы. Конечно, тут Отдел сыграл большую роль. Годы под постоянным наблюдением во всех сферах жизни приучают к равнодушию. Но все же чувствовать олимпийское спокойствие без привычного вещевого облачения, способен далеко не каждый. Майклу же это нипочем. Иногда мне кажется, что потребуй начальство провести брифинг голым, он с той же самоуверенной миной стянет свой костюм от Готье посредине Главного Зала.
---Майкл,--- подсовывая ладонь под подбородок, кладу голову ему на грудь.
---Мммм…?---зеленые глаза устало приоткрываются.
Мне становится стыдно за глупые мысли. Пока я тосковала и ленилась в компании Армана и Бена, Майкл, похоже, работал.
Внимательно оглядываю расслабленно раскинувшееся тело. В пылу страсти, конечно, можно нанести урон, но вот эти черно-фиолетовые синяки под ребрами, явно, не моя заслуга. Только ведь спрашивать что да как, бессмысленно. Мой стоический мужчина все равно не ответит.
---Ты давно в последний раз спал?
---Не помню,---хриплый голос так же расслаблен, как и тело.
Хороший знак.
Нет, не просто хороший - отличный!
Вы, наверное, сейчас смеетесь надо мной, считая сомнительным достижением, когда любовник безмятежно дремлет рядом? А зря.
Как уже говорила, мой возлюбленный – хрестоматийный образец стойкости и осторожности. Поэтому безмятежный Майкл – это скорее нонсенс, чем закономерность. И если уж он позволил себе так расслабиться рядом со мной, значит, наши отношения, действительно, перешли на новый уровень.
---А ел?---закрепляю результат вновь обретенной близости.
---Не помню,---тихо бормочет он, закрывая глаза.
«Кошмар». Конечно, наше время мимолетно, но потребности любимого прежде всего.
Он не спал, не ел - спешил вернуться. Теперь моя очередь проявить заботу.
Дождавшись пока выровняется дыхание, тихонько выбираюсь из-под потяжелевшей руки.
Пальцы в моих волосах немедленно напрягаются, а длинные ресницы насторожено распахиваются.
---Что?--- светлые зрачки на фоне покрасневших от усталости белков.
Взяв его руку, успокаивающе целую в ладонь:
---Сейчас вернусь, спи.
---Я не сплю,---говорит он, напоминая в этот момент маленького упрямого мальчика,---Возвращайся скорее.
---Конечно,---улыбаясь, киваю, и длинные ресницы удовлетворенно опускаются.
Прихватив телефон, я выхожу из спальни.
************
Арман берет трубку лишь после десятого гудка.
---Детка,---лениво констатирует он,---Что-то ты быстро объявилась. Неужели наш мальчик оказался не на высоте?
---Все нормально,---не желаю вдаваться в подробности.
---Ну, я рад,---ехидно отзывается собеседник,---Так что случилось? Не спиться?
---Мне нужна еда.
---О-о-о-о…, это уже интригует. Проголодалась? После такого шикарного ужина?
---Не я. Майкл.
Арман смеется.
---А он сам стесняется попросить? Или не хватает слов?
---Прекрати зубоскалить.
---Возвращайтесь в главный дом, здесь продолжается праздник.
---Одеваться неохота.
---Ты намекаешь, что вы голые? Ну, тогда, пожалуй, я сам подойду с провизией.
---Только попробуй!
---Вот-вот! И я о том же. Не попробуешь, не узнаешь.
---Арман,---шиплю в трубку, начиная выходить из себя,---Майкл приехал сразу после миссии: усталый и голодный.
Мой веселящийся собеседник, наконец, сдается.
---Я все понял, детка. Ты боишься конкуренции. Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Жди.
И отключается, не дождавшись ответа.
*************
Не выдержав искушения, снова забираюсь в постель. Конечно, надо бы оставить Майкла в покое хоть на несколько часов, но совершенно не хватает силы воли.
---Это я,---шепчу предупреждающе, устраиваясь на прежнем месте и натягивая покрывало на нас обоих.
Одобрительно хмыкнув, он обнимает меня, прижимая теснее.
Сна ни в одном глазу, поэтому просто лежу, наслаждаясь уютной близостью.
Под ухом размеренно и твердо стучит его сердце.
Думать о грустном в такой момент совершенно не хочется, но настырные мысли сами лезут в голову.
Что нас ждет впереди? Нет, не сегодня, не в эту волшебную праздничную ночь, а потом?
Сможем ли уберечь тепло обретенных чувств в ледяных тисках Отдела?
И сколько нам вообще отмерено времени?
Привыкнув жить моментом, почти не задумываюсь о собственной смерти. Это бессмысленно, когда каждый день может оказаться последним.
Да и умереть для меня гораздо предпочтительнее, чем остаться одной, если….
Дальнейший сценарий сознание отказывается принимать, но мысль упрямо формируется.
…если не станет любимого.
Внутренне вздрогнув, непроизвольно сжимаюсь, и тут же на мое напряжение реагирует Майкл.
Еще секунду назад он крепко спал, а теперь, подняв голову с подушки, настороженно прислушивается.
Нежно провожу ладонью по широкой груди:
---Все спокойно, спи.
Майкл послушно расслабляется. Мне даже кажется, что снова засыпает, пока не раздается тихое:
---Что с тобой?
---Ничего,---бормочу, уткнувшись в теплое плечо, ---…все нормально.
Однако этого мужчину так просто не проведешь. И, заставив отстраниться, он пытливо заглядывает мне в лицо.
Не желая показывать трусливых мыслей, закрываю глаза. Но уже поздно.
---Боишься?
И, не дождавшись ответа, прижимает обратно, целуя в закрытые веки:
---Не бойся. Все будет хорошо. Обещаю.
На ресницах сами собой повисают слезы. Как такое может быть? Он знает меня, как никто, чувствует любое движение души, читает мысли, угадывает желания….
Сам же, как только решу, что поняла его, сводит с ума новыми неизведанными гранями характера.
Мой возлюбленный, меж тем, опускается ниже, легко целуя щеки, затем еще ниже, дотягиваясь до губ. Сначала мягко и почти невесомо, касается верхней…, нижней, потом, не дождавшись ответа, усиливает давление, заставляя приоткрывать рот.
Если таким образом пытается отвлечь от грустных мыслей, то способ стоит признать очень действенным.
Уже через минуту становится так легко, будто вместо крови в моих венах пузырится недавно выпитое шампанское.
Кстати о шампанском.
Вырвавшись из настойчивых объятий, приподнимаюсь на постели.
---У меня для тебя кое-что есть.
---Надеюсь,---он смотрит, прищурившись, явно довольный собой.
---Ну, в смысле, ты же голодный?
---Можно и так сказать,---снова соглашается Майкл, лениво потягиваясь.
Торопливо отводя взгляд от этой полной чувственной грации картины, смущенно возражаю:
---Я не об этом.
---А я об этом,---дернув за руку, на которую опираюсь, он заставляет упасть рядом и тут же, придавив, нависает сверху.
---Майкл,---только успеваю выдохнуть, прежде чем губ касаются губы.
---Я здесь,---тихо шепчет он, целуя крепче.
Несколько следующих минут нас на земле нет. Лично я парю где-то возле райских врат, согретая вместо благодати горячими поцелуями Майкла.
Ну, если говорить начистоту, греют не только губы. Каждое упругое движение его обнаженного крепкого тела раскаляет меня не хуже полуденного солнца.
Еще совсем недавно казалось, что спешить не стоит. Утолив первый голод, мы можем сделать это медленно, наслаждаясь каждым нюансом. Вообще-то я и сейчас так думаю…, когда удается собраться с мыслями. Но с каждым упущенным мгновением осуществить это все тяжелее.
---М-а-а-йкл, ---молю, не помня о чем, лишь только губы оказываются на свободе.
---Мммм…,---невнятно отзываясь, кончиком языка он проводит влажную дорожку по моему горлу.
---М-а-а-а-йкл,---голова запрокидывается в страстном желании не упустить ни единого прикосновения, а голос совсем садится.
---Да?---его зубы слегка прихватывают тонкую кожу.
---Не могу ждать,---слова срываются с языка совершенно неожиданно и самостоятельно.
«Кажется, кто-то здесь собирался не торопиться? Кто же это был?»
Наверное, Майкл. Потому что именно он возражает:
---Рано.
---В самый раз,---упрямлюсь я,---Иначе расплавлюсь.
---Болтушка,---обняв, он неожиданно переворачивается на спину и устраивает меня у себя на груди,---Остынь.
Как-то сомнительно, что это идея осуществима. Действительно, о каком спокойствии может идти речь, если под тобой, расслабленно поигрывая мышцами, послушно замер самый желанный мужчина на свете?
Стоп. Стоп. Стоп.
«Послушный Майкл?»
Это становится интересным. И приподнимая голову с мужской груди, я заглядываю ему в глаза.
Он отвечает открыто-призывным взглядом, но по-прежнему не шевелится.
«Твой шанс, Никита»,---выплывает из глубин подсознания.
«Не понимаю»,---принципиально отнекиваюсь я.
«А кто сетовал недавно на довлеющую властность? И мечтал о реванше?»
Будто слыша ход моих мыслей, длинные ресницы наполовину опускаются, а губы слегка расходятся.
«Кто? Чего?»--- под влиянием этой картины внутренний диалог начинает сбиваться.
«Действуй!»---командует подсознание, и, упираясь ладонями в постель, я приподнимаюсь над Майклом.
---За тобой должок,---объясняю, склоняясь к его рту.
Целую почти так же, как недавно целовали меня. Верхняя губа, кончик языка пробегает по краю зубов, на секунду углубляет внутрь и вот уже, слегка прищемив, я смакую его вечно дразнящую нижнюю губу. Интересно, он специально так делает или это спонтанно проявляется чувственность, безжалостно зажатая строгими уставами Отдела?
Майкл почти не отвечает, но позволяет себя ласкать. И мне нравится его покладистость. Чмокнув на прощание в уголок губ, я опускаюсь ниже.
Отросшая за сутки щетина колет нежную кожу, но совершенно не останавливает. Щеки, покрытые легкой тенью, четкая линия челюсти, решительный подбородок. Не выдержав искушения, сжимаю зубы. Но Майкл, даже не дрогнув, откидывает голову, подставляя моим жадным экспериментам беззащитную шею. Судя по всему, этот мужчина умеет платить по счетам. Улыбаясь своим мыслям, слегка отстраняюсь и замечаю, что он наблюдает за мной из-под полуопущенных ресниц.
---У тебя красивая шея,---мои пальцы скользят по ней то вверх, ласково обводя подбородок, то вниз вдоль мощных боковых мышц, сходящихся у яремной впадинки в основании,---Иногда….
«Да что там иногда, Никита? Не будем скромничать!»
---Э-э-э-э….Очень часто я отвлекаюсь от смысла инструктажа, если ты сидишь напротив.
Кадык Майкла начинает слегка подрагивать под моими пальцами. Значит, снова смеется. Конечно, где ему понять девичьи терзания?
---И не только я, между прочим,---говорю в свое оправдание. А потом мстительно добавляю:
---Носил бы лучше водолазку с высоким горлом.
В ответ – тишина. Мимо.
Склонившись, снова повторяю его движения, пробегая кончиком языка по тем местам, где раньше были пальцы.
---Гррмм…,---слегка прикусываю нежную кожу за мочкой, и мой стоический герой, наконец, вздрагивает. Довольная, почти мурлычу ему на ухо, а он прижимается крепче к ласкающим губам, подставляя чувствительные местечки.
Если видеть Майкла только со стороны, в привычной роли самого безупречного и холодного Оперативника Первого Отдела, то ни за что не догадаешься, насколько он чувствителен. Я и сама не знала, пока не попала на одну совместную миссию.
Там дел-то было: изобразить пришедшую в бар пару. И вот в какой-то момент, стоя за спиной сидящего Майкла, я наклонилась, что бы пробиться сквозь шум. Отодвигая мешающие мне длинные каштановые пряди, задела кончиками ногтей кожу на его шее и тут же дотронулась до уха губами. Так что бы вы думали?
Мой сдержанный начальник, которого даже пули не заставят дрогнуть, совершенно инстинктивно сделал навстречу движение, которое до того я видела лишь у ластящихся к хозяевам кошек. Было полное ощущение, что если почешу за ушком, то он замурлычет.
Конечно, это длилось лишь мгновение. Опомнившись, Майкл старательно уподобился куску льда, что, по его мнению, являлось «восстановлением контроля над ситуацией». Разумеется, он ошибался. Контроль был утерян и навсегда. Я же теперь точно знала, сколько чувственности таится под чопорными черными костюмами.
Заставив покрыться «мурашками» эту красивую мужскую шею, чувствую некоторое удовлетворение. Можно двигаться дальше… и мои пальцы скользят вниз.
Широкие плечи, грудь…. Что бы стало удобнее и виднее, я усаживаюсь верхом, оседлав его бедра. И тут же вознаграждаюсь тяжелым движением сглатывающего кадыка и резким толчком чуть пониже собственного тела.
Однако Майкл по-прежнему крепится, предоставляя мне полную свободу действий. Правда, руки, лежащие вдоль тела ладонями вниз, стоило сесть, легли мне на бедра, чуть выше коленей.
Любуюсь им с высоты, а мой мужчина не спускает жадного взгляда с напряженно-колышущихся при каждом движении грудей. Мне это нравится и, желая поддразнить, слегка повожу плечами. С трудом, оторвавшись от созерцания моих усилий, потемневший взгляд поднимается к лицу и, облизнув губы, он спрашивает хрипловатым полушепотом:
---Ты закончила?
---Не-е-е-е-т,---трясу головой,---Не надейся, что так легко отделаешься. Сам говорил: «рано», теперь терпи.
И, самое поразительное: Майкл слушается! Тяжело вздохнув, он закрывает глаза и покорно отдается моей воле. Ну, не совсем покорно…. Потому что хитрые кончики пальцев начинают рисовать бесконечные узоры на моих раздвинутых бедрах, соблазняя сдаться.
Не тут-то было. Теперь, когда не преследует настойчивый внимательный взгляд, и длинные ресницы темными полукружьями легли на щеки, могу всласть любоваться своим трофеем и не собираюсь отказываться от этой возможности.
Похоже, прошедшую неделю Майкл провел где-то поюжнее нашей промозглой широты.
Более теплое солнышко заставило подрумяниться открытые участки кожи и покрыло лицо легким загаром. Вообще-то к нему очень легко «прилипает» загар. Стоит побыть денек-другой на светлой поверхности, и кожа становится золотистой, красиво оттеняя яркие глаза. Но, увы, Отдел не слишком волнуют подобные приятные мелочи. Поэтому, проводя большую часть жизни в мрачном подземелье, мы все отличаемся нездоровой бледностью. Хотя и здесь Майклу повезло больше. От природы белокожий, он со своими правильными чертами, длинными каштановыми кудрями и изумительными зелеными глазами, подчеркнутыми темными ресницами, умудряется выглядеть не просто бледным, как смерть, а устало-утонченным.
Конечно, я не совсем объективна. Пристрастность давно и прочно замылила мне глаза, а недостатков просто не желаю видеть. Но одного взгляда на гордую посадку головы, на разворот широких плеч, на сильную, но при этом не нарочито рельефную грудь бывает достаточно, что бы дыхание замерло в груди, а во рту пересохло, как в пустыне.
Так как, а главное, - зачем, прикажете с этим бороться?
Я и не борюсь, упираясь ладонями в горячую кожу и наклоняясь, что бы дотянуться до плоского мужского соска. Сначала одного, потом другого. Под воздействием настойчивого языка они напрягаются, заставляя грудь хозяина едва заметно вздрагивать и отдаваясь гораздо более мощной пульсацией под моими бедрами.
Мне нравится вкус его кожи. Готова снова и снова пробовать ее на вкус. Но, когда хочу сползти ниже, что бы дотянуться до живота, его руки твердо удерживают мои бедра. А сам он выгибается навстречу, прижимаясь сильнее.
Более откровенного приглашения придумать трудно, однако и я упряма.
---Ты обещал,--- шепчу, возвращаясь, что бы легко целовать в губы. На этот раз Майкл не безучастен. Наоборот, тянется ко мне, пытаясь углубить поцелуй и отвлечь.
---Ты обещал,---повторяю я.
И его руки, неохотно, отпускают меня свободу….
Не знаю, может это черта характера или привычка, приобретенная в Отделе, но факт остается фактом: Майкл тяжело расстается с контролем.
Ему мерещится, что если хоть на секунду расслабишься и перестанешь анализировать ситуацию, то мир вокруг рухнет.
Тоже мне Атлант!
Нет, понимаю, что во время миссий это, действительно, необходимо. Но, сейчас, когда нас только двое, пора бы чуть-чуть успокоиться. И я собираюсь в этом помочь.
Рука скользит вдоль внутренней стороны бедра, слегка царапая кожу, а губы тем временем добираются до плоского тренированного живота.
Интересно, при такой любви к кулинарии, как он умудряется поддерживать отличную форму?
Ну, в глубине души, я, конечно, догадываюсь, как.
Вот, к примеру, я неделю страдала, валяясь подолгу в постели и кушая по три раза в день, он же, за тот же срок, съездил на другой конец света, спланировал пару миссий, а сегодня, вместо праздничного ужина, занялся со мной любовью. Отличная программа тренировок. Разумеется, последнее упражнение выглядит особенно впечатляющим, и я собираюсь использовать его для обретения нужных форм почаще.
Обведя языком глубокий пупок, мой рот движется дальше, старательно придерживаясь узкой полоски из рыжеватых волосков, ведущей вниз. Ладонь же сама тянется к мужскому паху, стремясь ощутить его тяжесть и готовность. Под пальцами бьется мощный пульс приливающей крови, и от этой хмельной энергии в голове начинает мутиться. Я больше не желаю рассуждать, хочу лишь чувствовать, вбирая жар и напряжение сводящего с ума тела Майкла. А еще пьянит ощущение собственной власти. Как, подчиняясь моим командам, он, то замирает, то мучительно выгибается, не в силах сдержать, рвущийся из груди низкий чувственный стон.
Впрочем, торжество мое, длится недолго. Все снова меняется местами. Пальцы, мягко перебирающие пряди волос на затылке, обретают властную силу и заставляют отпустить. А через мгновение я вновь придавлена к постели.
---Пора,---произносит он голосом, не терпящим возражений. Соглашаясь, обнимаю напряженные бедра, закрываю глаза и лихорадочно твержу, почему-то не в силах остановиться:
---Да, да, да….
Удовлетворенно рыкнув, Майкл берет в плен мое пылающее тело, и я с готовностью уступаю лидерство…. До следующего раза….